...таинственная, загадочная... даже тогда, когда ты будешь думать, что все обо мне знаешь... знай, это иллюзия...
Вопрос
Вопрошающий молвил: "О ты, благодатный,
Ты в вожденье достиг высоты благодатной!
Этот путь нам несет беспредельное горе,
Даль его протянулась в бескрайнем просторе.
Как нам эту пустыню несчастий пройти?
Как достигнуть конечной стоянки в пути?
Это странствие будет какое, - поведай,
О суетах пути, о покое поведай.
Расскажи нам подробно - по чину, по ладу,
Поначалу - о бедах, потом - про усладу".
Ответ
"Спутник мой, - был услышан ответ от Удода, -
Твой вопрос этот - очень нелегкого рода.
Коль спросил ты про путь, если слушать ты станешь
Об усладах и бедах долин и пристанищ, -
Сколько будет долин, как далек этот путь, -
Я про все расскажу, ты - внимателен будь!
Семь долин перед нами - простором громадным,
В каждом доле предела нет страхам нещадным,
В каждом доле числа нет путям-перевалам,
Разум никнет пред этим числом небывалым.
Семь долин - разветвленье путей и дорог,
С них рассказ я начну, это странствий исток.
Будет первой долиной - долина Исканий,
Дол заветный, начало взыскуемых граней.
Знай: долина Любви дальше путь перекрыла.
Все сожги в той долине - что есть и что было.
И когда твое тело любовью спалит,
Знай, в долину Познания путь твой открыт.
Вслед за ней простирается дол Безразличья,
Знай - ничтожно пред ним небосвода величье,
Дальше - дол Единенья, и в этом пределе
Ты пребудешь единым в пути твоем к цели:
А оттуда долиной Смятенья пойдешь,
Вся долина исполнена муками сплошь.
После всех тех долин будет дол Отрешенья,
Дальше нет ничего, здесь - пути завершенье.
Сколько праведных духом там ищет удачи,
Только все по-другому бывает, иначе.
Не бывало от века вестей с тех дорог, -
Кто туда ни ходил, возвратиться не мог.
Лишь назвать семь долин - невеликое дело,
Рассказать о них - трудности нет и предела!" (продолжение в коментах)
Вопрошающий молвил: "О ты, благодатный,
Ты в вожденье достиг высоты благодатной!
Этот путь нам несет беспредельное горе,
Даль его протянулась в бескрайнем просторе.
Как нам эту пустыню несчастий пройти?
Как достигнуть конечной стоянки в пути?
Это странствие будет какое, - поведай,
О суетах пути, о покое поведай.
Расскажи нам подробно - по чину, по ладу,
Поначалу - о бедах, потом - про усладу".
Ответ
"Спутник мой, - был услышан ответ от Удода, -
Твой вопрос этот - очень нелегкого рода.
Коль спросил ты про путь, если слушать ты станешь
Об усладах и бедах долин и пристанищ, -
Сколько будет долин, как далек этот путь, -
Я про все расскажу, ты - внимателен будь!
Семь долин перед нами - простором громадным,
В каждом доле предела нет страхам нещадным,
В каждом доле числа нет путям-перевалам,
Разум никнет пред этим числом небывалым.
Семь долин - разветвленье путей и дорог,
С них рассказ я начну, это странствий исток.
Будет первой долиной - долина Исканий,
Дол заветный, начало взыскуемых граней.
Знай: долина Любви дальше путь перекрыла.
Все сожги в той долине - что есть и что было.
И когда твое тело любовью спалит,
Знай, в долину Познания путь твой открыт.
Вслед за ней простирается дол Безразличья,
Знай - ничтожно пред ним небосвода величье,
Дальше - дол Единенья, и в этом пределе
Ты пребудешь единым в пути твоем к цели:
А оттуда долиной Смятенья пойдешь,
Вся долина исполнена муками сплошь.
После всех тех долин будет дол Отрешенья,
Дальше нет ничего, здесь - пути завершенье.
Сколько праведных духом там ищет удачи,
Только все по-другому бывает, иначе.
Не бывало от века вестей с тех дорог, -
Кто туда ни ходил, возвратиться не мог.
Лишь назвать семь долин - невеликое дело,
Рассказать о них - трудности нет и предела!" (продолжение в коментах)
-
-
13.04.2009 в 22:23Примечание:
Юсуф - библ. Иосиф, воплощение идеальной красоты.
Только ступишь в долину Исканий ногою -
Каждый миг сотни тысяч невзгод пред тобою.
Каждый миг сотни грозных примет перед взором,
Лишь вздохнешь - разом тысячи бед перед взором.
В муках ищешь - и сердце объято тоской,
Душу ранит надежды утрата - тоской.
Там всю душу сожги, в жертву отданный бедам,
А обет единенья навеки неведом!
Там исколото тело шипами несчастий,
А душа там изранена игом напастей.
Там жемчужин заветных ищи - не найдешь,
Да и все, что имеешь, утратишь там сплошь.
Все, чем ищущий связан, — достаток, пожитки, —
Он развеет, четырежды прокляв, до нитки.
Все, что, чуждо исканьям, им будет забыто —
И дорога к желанному станет открыта.
И когда разочтется он с благом мирским,
Мир невиданных благ засверкает пред ним.
Клад сокровищ блеснет на твоем пепелище,
Свет в душе твоей вспыхнет и ярче и чище!
И от искр в твоей страсти огонь распалится,
От огня — твоих помыслов конь распалится.
Сотни новых дерзаний изведаешь ты,
И к ногам твоим горные рухнут хребты.
И постигнешь душой ты блаженство исканий,
И не будет с тобою ни мук, ни страданий.
Как познаешь ты сердцем бесценность жемчужин,
С ремеслом их добытчика станешь ты дружен.
Если солнце взойдет, единеньем горя,
Сгинет мрак твой, и ярко заблещет заря.
Даже слон, захмелевший в припадке порухи,
Будет слаб пред тобою — ничтожнее мухи.
Сотни тигров и львов повстречаешь дорогой,
А сочтешь их не больше козявки убогой.
И дракон твое сердце бедой не сразит,
В нем ведь склад заповедных сокровищ сокрыт.
Ты удар нанесешь и неверью и вере,
И раденьем твоим да отверзнутся двери.
Дверь отверзнется — сгибнут и вера, и ересь,
Все земное забудешь, покоям тем вверясь.
И неверье и вера благим — не предлог:
На едином пути нет различных дорог!
Притча ( к долине исканий)
Был один падишах — повелитель всесветный,
И казна, и войска его были несметны.
Сын его красотою был так благороден,
Что ему сам Юсуф для послуг был пригоден.
Солнца блеск был его красотою срамим,
И светило лежало во прахе пред ним.
Кипарис его стану был слабою тенью,
Лунный лик доброте его был к украшенью.
Словно солнце, краса его миром владела,
Как луна, он над небом царил без раздела.
Каждый взор его, мир повергая во прах,
Новый мир созидал — в лучезарных очах.
Души речью рубиновых уст сокрушал он,
Души дивной улыбкой лица воскрешал он.
Целый мир был влюблен в него — страстно, до хвори,
Даже гнев его к поданным был им не в горе.
Иноверцы с него не сводили свой взор.
Правоверные гибли от смут и от ссор.
Конь его, словно молния, несся, бывало,—
Целый мир этим пламенем вмиг опаляло.
И безумство владело людскою оравой,
И томил он людей красотою лукавой.
Краем глаза лишь взглянет — красы его меч
Миллионам велит тут же кровью истечь.
Все ему нипочем: все на свете полягут,
А ему — лишь забава — ни горя, ни тягот.
Где бывал он — там ветер не ведал дороги:
Прочь он мчался от страха в смятенной тревоге.
Даже в сад его ветер не смел залететь,—
В каждой высохшей ветви ждала его плеть.
Ехал он как-то раз на коне своем скором
По заглохшим, совсем опустевшим просторам.
Глядь — сто тысяч безумцев рыдают в пустыне,
Одержимы любовью, в тоске и кручине.
На него и не смеют несчастные зреть,
Знают все: это дело напрасное — зреть!
Кто с ним встречи захочет — плохой ли, хороший, —
Эта цель будет им непосильною ношей.
Но сиятельный отрок, привыкший к гордыне,
Вдруг взглянул на людей, что томились в пустыне.
Взор его вдруг заметил двоих бедняков,
Оплетенных любовью, как цепью оков.
"Эй, ступайте,— велел он хранителям в свите,—
И обоих безумцев ко мне приведите".
Только тронул коня, молвил властное слово —
Привели бедняков — одного и другого.
Одного он в острог под ярем посадил,
А другого на псарню псарем посадил.
Был один весь в цепях в заточенье суровом,
А другой тосковал по цепям и оковам.
Были оба в беде, мучась медленным сроком,
И терпели лишенья в несчастье глубоком.
Как-то раз сострадатель им задал вопрос, —
Как, мол, каждый из вас свое бедствие снес?
Псарь промолвил: "Печаль и беда — что такое?
Всем доволен я. Скорбь и страда — что такое?
Сердце полнит любовь, и в смиреньи убогом
Я готов быть и псом перед милым порогом.
Я собакам слугой-покровителем стал,
Но над ними же я и властителем стал".
А второй отвечал: "Страсть мне сердце сломила,
Пусть пристанищем мне будет даже могила,
Пусть сейчас я закован, как раб, в заточенье,—
Я всем сердцем надеюсь достичь единенья".
Слышал шах луноликий всю суть этих слов,
Незаметно запрятавшись в тайный укров.
Эти люди в исканиях верными были,
Потому и в любви столь примерными были.
Рад был шах солнцеликий речам тем немало.
Их словам его сердце блаженно внимало.
Оценил он их верность в их трудной судьбе,
И явил он им милость, приблизив к себе.
Их исканьями правила верность всесильно, -
И была их награда плодами обильна!
-
-
13.04.2009 в 22:29Примечание:
Фани - тахаллус Навои, означающий "бренный"
Чуть минуешь долину Исканий, и сразу
Дол Любви тебя примет, открывшийся глазу.
Знай: любовь — это светоч над миром, нетленный!
Нет, не светоч, а пламень над всею вселенной!
Дан в любви не любому, кто любит, огонь,
Лишь одну саламандру не губит огонь!
Бескорыстным в любви, каландаром быть надо,
Саламандрой, охваченной жаром, быть надо.
Одержимым любовью даровано пламя,
Им дано над свечою порхать мотыльками.
А красавицам мудрый обет незнаком:
Недоступно для бабочки быть мотыльком.
Пестрым бабочкам любо средь роз красоваться,
Пред детьми красотою своей похваляться.
Любо ль им, как дервишам, в одежде посконной
Мотыльками лететь на светильник зажженный!
Пусть у бабочек ярко одежд их пятно,
Мотыльками гореть им в огне не дано!
Соловьем может зваться не каждая птица,
Не любая от страсти в золу превратится!
Кто в любви не горит, значит, он — не влюбленный,
Тот не любит, в ком нету души опаленной.
Для влюбленного радость — в любви себя сжечь,
Но любви не обучит и мудрая речь.
Жаркий пламень любви сожигает жилища, -
Ведь дракон лишь дохнет и — кругом пепелища!
Сердце любящих тьмою стенаний томимо, —
Где молельня огня, что там есть, кроме дыма!
Пламя молний любви все сжигает кругом,
Низвергая с небес опаляющий гром.
Непорочных любовь жгучим жаром сжигает,
Словно молния стог в блеске яром сжигает.
Души любящих страстью горят неподдельной —
Страсть их сделала пламенной огнемолельней.
Если кто-нибудь в огнемолельню попал,
Как ему не сгореть среди огненных жал?
В пламя страсти попал — не дано не спалиться, -
Что в огонь попадет, то в огонь превратится!
Лишь подступишь к любви — и сгоришь в той округе, -
Пламя жжет и стоящего в огненном круге!
Для скитальца любовь — не игра, не обман,
Это — пламя вздувающий в нем ураган.
И в любви пламенеть нужно снова и снова, —
Кто в огне — тот горит, нет исхода иного.
Если с высей любви пламень молнии грянет,
Душу огненным валом захлестывать станет, —
Пламя молнии дом и все бренное жжет,
Да и только ли их — всю вселенную жжет!
Умереть — для влюбленных обычное дело,
Ради друга погибнуть — привычное дело!
Притча (к долине любви)
Асмаи брел паломником к божьей угоде
И увидел кусты на одном переходе.
Там в кустах, между порослью роз молодою,
Был источник, журчавший живою водою, —
Словно душу влюбленный в ту рощу принес,
И родник переполнился струями слез.
Асмаи у воды сел в том благостном доле,
Чтобы сердце отмыть от печали и боли.
Отдохнув у источника, в благости светел,
Он поодаль приставленный камень заметил.
Там написано было: "Хиджазец, ответь,—
Как заветною тайной надежно владеть?
Кто в любви сокрушен, что ему нужно делать?
Если немощен он, что ему нужно делать?
Асмаи тут же вынул перо и чернила,
И рука его быстро ответ настрочила:
"Кто в сей бездне взыскует чистейший исток,
Да не явит он миру бесстыдства порок!"
Написавши на камне те речи, пошел он,
Со стоянки своей в путь далече пошел он,
А назавтра, бредя той же самой тропою,
Он опять тот же камень узрел пред собою.
Видит — к надписи, сделанной им лишь вчера,
Вновь приписан вопрос тем же бегом пера:
"Если этот влюбленный, бедою убитый,
Непорочен, но страсть свою держит сокрытой,
Если страсть и любовь пламенеют в нем силой,
Если в страсти своей он терпением хилый,
Но жива в нем мечта единенья,— как быть?
Коль не сыщет себе избавленья,— как быть?"
Асмаи удивлен был столь гибельной речью
И перо свое вмиг навострил к красноречью.
Он писал: "О горящий любовным обетом!
Я тебе уж давал наставленья об этом.
Если слушать совет тебе страсть не дает,
В жаре страсти умри, вот и делу исход!"
Злой ответ написав, бессердечный советчик
Прочь решил поспешить от злокозненных речек.
Целый день он скитался далеко оттуда,
А наутро пригнал туда снова верблюда, —
Дай, мол, я от страдальца ответ посмотрю,
Написал мне несчастный иль нет, — посмотрю!
Видит — близ родника распростерся несчастный,
Бездыханный от пыток любви своей страстной.
Недвижим, он распластан, и немощен телом,
И следа нет румянца в лице помертвелом.
Разрывается сердце от вида его,
Знать, сгубили и страсть, и обида его!
Видно, так о тот камень ударился лбом он,
Что и лоб был разбит, да и камень проломан!
Вся вода в роднике перемешана с кровью,
Рухнул ниц он к воде — к своему изголовью.
Вот какой был написан страдальцу наказ:
Лишь прочел он слова — и погиб в тот же час!
Он сберег свою душу от тягот разлуки
И от страсти простерся в погибельной муке.
Как узрел Асмаи тяжкий рок сей юдоли,
Сто шипов в его сердце вонзилось от боли.
И одежды порвал он, и сбросил чалму,
Горевал по жестокому злу своему.
Не случалось с ним более тяжкого горя,
Горько-горько рыдал он, стенаньями вторя.
И печаль ему сердце на части разбила,
И его погребла под землею могила.
Словно в битве за веру, сразил его рок
И в кровавый халат, будто в саван, облек.
О Фани, вот таков путь любви отрешенный, —
Если жить невтерпеж, то умри примиренный.
Эту смерть, что ниспослана промыслом бога,
Оплатить и мильонами жизней — не много!