...таинственная, загадочная... даже тогда, когда ты будешь думать, что все обо мне знаешь... знай, это иллюзия...
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)
Вернуться ко Христу
К
огда на душу надвигается темная туча какого-то ужасающего недовольства всем и всеми, когда в душе меркнет прежде радующий свет, когда холод сковывает и парализует все желания, а молитва не дает прежнего воодушевления, ободрения и облегчения — что делать?
Вернуться ко Христу! Подумать совершенно спокойно, искренно, спросить себя: а был ли у меня в душе уголок, посвященный Богу? Было ли живое чувство к живому Спасителю? Ощущалось ли именно Его участие в моей жизни и был ли к Нему устремлен мой внутренний взор?
На такие и подобные вопросы, может быть, будет совсем неожиданный ответ.
Часто так бывает: вначале молиться легко, помнить о Боге легко. Кажется, что никакого утомления, никакого напряжения для этого не надо. Просто живешь в лучах Его света. Усилий никаких. Кстати, благодарности, может быть, тоже никакой. Не думаешь, что это дар, просто принимаешь как должное. Кажется, что живешь в другом измерении, в другом мире, другим воздухом дышишь, другими глазами смотришь на мир. И как-то незаметно может подкрадываться сухость, состояние подавленности, «окамененное нечувствие».
Бывает и так, что человек занят делами нужными. Человек, возможно, занимается ими целиком. Он делает это по убеждению, что должен так, что дела его свидетельствуют о его вере.
И здесь надо не забывать оставлять время и место для живого общения с Богом.
Ни в какое дело, будь оно самое святое, нельзя уходить целиком, погрузившись с головой. Каким бы оно ни было, оно только временное поручение, оно не должно заслонять Того, Кто послал делать то или другое.
Временами эта истина открывается людям обстоятельствами.
Один молодой священник ушел целиком со всей страстью в издательскую деятельность. Когда у него обнаружили туберкулез легких и вынуждены были послать лечиться, он, всегда горевший в делах, оказался в больничной палате без дела. При всей его искренней преданности воле Божией это вынужденное безделье заставило его оглянуться на себя, и не без труда далось ему убеждение: если Господь посылает его делать Его дело, он пойдет. Если Господь отстранит его от этого дела, он спокойно станет в стороне. Если Богу будет угодно приковать к одному месту, например, к больничной койке, он будет терпеть ее столько, сколько Господу угодно продержать его здесь. Если он предал Ему всего себя, всю душу, всю жизнь, то уже не дело важно, а преданность, готовность делать все, что ему будет дано. Сколько дано, когда, как — все это в руках Божиих, а в душе только готовность отозваться на все!
С такой решимостью он прошел весь жизненный путь, увенчанный мученичеством.
Но этот пример не типичный, чаще бывает не так. Человек делает дело, деятельность увлекает, и человек уверен, что делает все правильно, и искренно удивляется, почему молитва потеряла силу. И правда, почему?! Возможно, это попущение Божие для того, чтобы человек замедлил свой бег и задумался. Возможно, причины разные в разных случаях, но не исключена возможность увлечения собой, внутреннего любования собой в стремлении к бурной деятельности. Очень возможно, что сознание своей значимости в жизни других людей и было той стеной, которая выросла в душе и наглухо отгородила ее от действия животворных лучей благодати Божией.
Очень возможно, что растет незаметно высокая оценка своих трудов, растет внутреннее преклонение пред выдуманным величием своих поступков. Казалось бы, это странно, это должно быть чуждо всякому, кто не лишен трезвого взгляда на свои труды... Но здесь скрыта опасность не увидеть подлинного значения своих усилий. Видеть себя мешает гордость. Только побеждающий ее начинает понимать, что вместо самооценки надо очистить и освятить в душе место Богу. Но не ради ли славы Его были все труды? Казалось — да, а оказалось — нет!
Об этой возможности внешнего служения Богу и внутреннего забвения о Нем сказано в Евангелии: «Не всякий говорящий Господи, Господи! войдет в Царство Небесное».
Не всякий, кто даже Его именем пророчествовал, Его именем мог бесов изгонять, чудеса творить. Тогда как же узнать, угодно ли Ему усердное служение в лице ближних или в другом виде?
Узнать можно по той мере смирения и преданности, которая в искреннем служителе Богу вырастает и готовность делать все, что Господь пошлет. Делать или болеть, идти или лежать, на высоте светить Его имени или глину месить - все равно, была бы только на это воля Божия. Не свой выбор только, а полное соответствие Божиего желания и поведения.
Если даже на первых порах возникает внутреннее противление, то оно будет лишь способствовать более глубокому покаянию и устремлению к познанию воли Божией.
Вернуться ко Христу! Как и в чем выражаться это должно? Да и не совсем точно сказано — вернуться, вернее — повернуться ко Христу лицом, открытой душой, всей своей искренностью и глубиной.
Потому и тяжко бывает, холодно и пусто в жизни, что мы сами лишаем себя живительного света Христова. Может быть и так, но что делать, если в обычной жизни так мало приходится думать о каком-то особом свете, да и не всегда ясна его реальность?
Да, мы привыкли в храме слышать: «Христе, Свете истинный, просвещаяй и освящаяй всякого человека, грядущаго в мир, да знаменается на нас свет лица Твоего, да в нем узрим свет неприступный».
Что же за свет? Не думая о нем, мы вроде бы и не чувствуем его, а когда его нет, все это чувствуют, все говорят, все знают — жизнь серая, скучная, мрачная и пустая. Это ясно самому простому неискушенному человеку. Как же ощутить его, этот свет?
Нет рецептов внешних, хотя, скорее всего, говорят: ходи в церковь, молись, постись. Да, и в храм ходи, и молись, и постись, но при всем этом учись помнить, что Бог смотрит на тебя и видит все, что в уме и в сердце твоем. Знаешь за собой грехи — кайся в них. Знаешь бессилие — проси силы, знаешь свое неразумие — проси мудрости, знаешь нетерпение — готовься ждать ответа столько, сколько Господь найдет нужным. Всеми делами жизни, всеми своими мыслями, всей силой воли надо учиться помнить о Боге и делать только то, что Он велит.
Нередко бывает так, и человеку кажется, что он знает нужное и делает в меру сил своих, а со стороны даже виднее, что делает он только то, что считает нужным, и ведет себя так, как ему нравится... Остается ли Богу место в его жизни? Можно считать, что думаешь о спасении души, и говорить об этом, а на деле искать для себя больших удобств и жить одним своим разумом.
Почему же человек не видит в себе противоречий?
По доверию себе, по уверенности в своей правоте. А свет? Свет будет, когда Господь будет в жизни, в душе занимать подобающее Ему место — первое!
Не просто так сказано, что Господь может быть у человека или на первом месте, или где-то на задворках мысли, или совсем не быть с ним. И будет фальшь, будет та самая ложь жизни, которая для многих стала обычной, к ней привыкли, и она кажется уже естественной. В этом и беда — в своей беспечности, бездумности, безразличности к Богу. И не обстоятельства виноваты, не люди, не условия жизни — мы сами!
Все окружающее на нас действует, но мы можем допустить или не допустить эти действия. Мы, только мы, можем трезво оценить свои желания и намерения и честно ответить себе на вопрос: «Хочу ли я, чтобы первое место в моей жизни, в мыслях моих, в стремлениях было отдано Богу? Ищу ли я, чтобы Его воля, а не моя была мне законом? Прошу ли у Него сил понять во всей путанице обстоятельств то, что Он хочет, чтобы я делал? Стремлюсь ли проверять каждую мысль и стоять на страже сердца, чтобы никакая страсть не стала стеной между моей душой и Богом?
Если на все подобные вопросы мы можем сказать только нет, то о каком свете можно говорить?
Для нас есть еще покаяние, и покаянием можно спастись от мрака уныния, бессилия, от всего, что тяготит душу и отравляет жизнь. Слава Богу, покаянием спасается любой, кто осудит себя! Но себя, а не других!
Покаяние — великая милость Божия, и им открываются нам двери Царствия Небесного. Аминь.
Вернуться ко Христу
К
огда на душу надвигается темная туча какого-то ужасающего недовольства всем и всеми, когда в душе меркнет прежде радующий свет, когда холод сковывает и парализует все желания, а молитва не дает прежнего воодушевления, ободрения и облегчения — что делать?
Вернуться ко Христу! Подумать совершенно спокойно, искренно, спросить себя: а был ли у меня в душе уголок, посвященный Богу? Было ли живое чувство к живому Спасителю? Ощущалось ли именно Его участие в моей жизни и был ли к Нему устремлен мой внутренний взор?
На такие и подобные вопросы, может быть, будет совсем неожиданный ответ.
Часто так бывает: вначале молиться легко, помнить о Боге легко. Кажется, что никакого утомления, никакого напряжения для этого не надо. Просто живешь в лучах Его света. Усилий никаких. Кстати, благодарности, может быть, тоже никакой. Не думаешь, что это дар, просто принимаешь как должное. Кажется, что живешь в другом измерении, в другом мире, другим воздухом дышишь, другими глазами смотришь на мир. И как-то незаметно может подкрадываться сухость, состояние подавленности, «окамененное нечувствие».
Бывает и так, что человек занят делами нужными. Человек, возможно, занимается ими целиком. Он делает это по убеждению, что должен так, что дела его свидетельствуют о его вере.
И здесь надо не забывать оставлять время и место для живого общения с Богом.
Ни в какое дело, будь оно самое святое, нельзя уходить целиком, погрузившись с головой. Каким бы оно ни было, оно только временное поручение, оно не должно заслонять Того, Кто послал делать то или другое.
Временами эта истина открывается людям обстоятельствами.
Один молодой священник ушел целиком со всей страстью в издательскую деятельность. Когда у него обнаружили туберкулез легких и вынуждены были послать лечиться, он, всегда горевший в делах, оказался в больничной палате без дела. При всей его искренней преданности воле Божией это вынужденное безделье заставило его оглянуться на себя, и не без труда далось ему убеждение: если Господь посылает его делать Его дело, он пойдет. Если Господь отстранит его от этого дела, он спокойно станет в стороне. Если Богу будет угодно приковать к одному месту, например, к больничной койке, он будет терпеть ее столько, сколько Господу угодно продержать его здесь. Если он предал Ему всего себя, всю душу, всю жизнь, то уже не дело важно, а преданность, готовность делать все, что ему будет дано. Сколько дано, когда, как — все это в руках Божиих, а в душе только готовность отозваться на все!
С такой решимостью он прошел весь жизненный путь, увенчанный мученичеством.
Но этот пример не типичный, чаще бывает не так. Человек делает дело, деятельность увлекает, и человек уверен, что делает все правильно, и искренно удивляется, почему молитва потеряла силу. И правда, почему?! Возможно, это попущение Божие для того, чтобы человек замедлил свой бег и задумался. Возможно, причины разные в разных случаях, но не исключена возможность увлечения собой, внутреннего любования собой в стремлении к бурной деятельности. Очень возможно, что сознание своей значимости в жизни других людей и было той стеной, которая выросла в душе и наглухо отгородила ее от действия животворных лучей благодати Божией.
Очень возможно, что растет незаметно высокая оценка своих трудов, растет внутреннее преклонение пред выдуманным величием своих поступков. Казалось бы, это странно, это должно быть чуждо всякому, кто не лишен трезвого взгляда на свои труды... Но здесь скрыта опасность не увидеть подлинного значения своих усилий. Видеть себя мешает гордость. Только побеждающий ее начинает понимать, что вместо самооценки надо очистить и освятить в душе место Богу. Но не ради ли славы Его были все труды? Казалось — да, а оказалось — нет!
Об этой возможности внешнего служения Богу и внутреннего забвения о Нем сказано в Евангелии: «Не всякий говорящий Господи, Господи! войдет в Царство Небесное».
Не всякий, кто даже Его именем пророчествовал, Его именем мог бесов изгонять, чудеса творить. Тогда как же узнать, угодно ли Ему усердное служение в лице ближних или в другом виде?
Узнать можно по той мере смирения и преданности, которая в искреннем служителе Богу вырастает и готовность делать все, что Господь пошлет. Делать или болеть, идти или лежать, на высоте светить Его имени или глину месить - все равно, была бы только на это воля Божия. Не свой выбор только, а полное соответствие Божиего желания и поведения.
Если даже на первых порах возникает внутреннее противление, то оно будет лишь способствовать более глубокому покаянию и устремлению к познанию воли Божией.
Вернуться ко Христу! Как и в чем выражаться это должно? Да и не совсем точно сказано — вернуться, вернее — повернуться ко Христу лицом, открытой душой, всей своей искренностью и глубиной.
Потому и тяжко бывает, холодно и пусто в жизни, что мы сами лишаем себя живительного света Христова. Может быть и так, но что делать, если в обычной жизни так мало приходится думать о каком-то особом свете, да и не всегда ясна его реальность?
Да, мы привыкли в храме слышать: «Христе, Свете истинный, просвещаяй и освящаяй всякого человека, грядущаго в мир, да знаменается на нас свет лица Твоего, да в нем узрим свет неприступный».
Что же за свет? Не думая о нем, мы вроде бы и не чувствуем его, а когда его нет, все это чувствуют, все говорят, все знают — жизнь серая, скучная, мрачная и пустая. Это ясно самому простому неискушенному человеку. Как же ощутить его, этот свет?
Нет рецептов внешних, хотя, скорее всего, говорят: ходи в церковь, молись, постись. Да, и в храм ходи, и молись, и постись, но при всем этом учись помнить, что Бог смотрит на тебя и видит все, что в уме и в сердце твоем. Знаешь за собой грехи — кайся в них. Знаешь бессилие — проси силы, знаешь свое неразумие — проси мудрости, знаешь нетерпение — готовься ждать ответа столько, сколько Господь найдет нужным. Всеми делами жизни, всеми своими мыслями, всей силой воли надо учиться помнить о Боге и делать только то, что Он велит.
Нередко бывает так, и человеку кажется, что он знает нужное и делает в меру сил своих, а со стороны даже виднее, что делает он только то, что считает нужным, и ведет себя так, как ему нравится... Остается ли Богу место в его жизни? Можно считать, что думаешь о спасении души, и говорить об этом, а на деле искать для себя больших удобств и жить одним своим разумом.
Почему же человек не видит в себе противоречий?
По доверию себе, по уверенности в своей правоте. А свет? Свет будет, когда Господь будет в жизни, в душе занимать подобающее Ему место — первое!
Не просто так сказано, что Господь может быть у человека или на первом месте, или где-то на задворках мысли, или совсем не быть с ним. И будет фальшь, будет та самая ложь жизни, которая для многих стала обычной, к ней привыкли, и она кажется уже естественной. В этом и беда — в своей беспечности, бездумности, безразличности к Богу. И не обстоятельства виноваты, не люди, не условия жизни — мы сами!
Все окружающее на нас действует, но мы можем допустить или не допустить эти действия. Мы, только мы, можем трезво оценить свои желания и намерения и честно ответить себе на вопрос: «Хочу ли я, чтобы первое место в моей жизни, в мыслях моих, в стремлениях было отдано Богу? Ищу ли я, чтобы Его воля, а не моя была мне законом? Прошу ли у Него сил понять во всей путанице обстоятельств то, что Он хочет, чтобы я делал? Стремлюсь ли проверять каждую мысль и стоять на страже сердца, чтобы никакая страсть не стала стеной между моей душой и Богом?
Если на все подобные вопросы мы можем сказать только нет, то о каком свете можно говорить?
Для нас есть еще покаяние, и покаянием можно спастись от мрака уныния, бессилия, от всего, что тяготит душу и отравляет жизнь. Слава Богу, покаянием спасается любой, кто осудит себя! Но себя, а не других!
Покаяние — великая милость Божия, и им открываются нам двери Царствия Небесного. Аминь.
